АНОНС: Рубрика “Машина времени”. Валерий Максюта стараниями Энциклопедии снова попадает в Гану 1962 года, на этот раз виртуально

Специально для Всемирной Энциклопедии Путешествий

ВАЛЕРИЙ МАКСЮТА

Автор этой книги – один из молодых переводчиков «первой волны» – начала 1960-х годов. Этих людей не манила валюта и длинные рубли. Они понятия не имели о «сертификатах», «бонах», «чеках Внешпосылторга»… Им устраивали сцены встревоженные родители, прекрасно помнившие сталинские времена, терзали партийные «выездные комиссии». Но страна потихоньку избавлялась от клаустрофобии, и они просто хотели увидеть мир. Из скромных квартир, общаг и убогих коммуналок разлетелись по свету мальчишки и девчонки, которым едва перевалило за 20. Они попали туда, где на зубах скрипел песок, где воздух обжигал, как горячий пар, где неведомые болезни трясли и ломали даже здоровенных мужиков, где сильны были предубеждения, лицемерие и глупость… Они просто хотели увидеть мир. Мир оказался таким, и они приняли его без нытья и условий. Их хладнокровие гасило истерики, их улыбки примиряли противников, их уловки и хитрости помогали находить выход из безнадёжных тупиков. Странная профессия – переводчик. У каждого переводчика есть Родина, интересы которой он помогает отстаивать, где его помнят и ждут. Но нет у него чужого неба. Его небо – это небо планеты Земля, и работает он для того, чтобы так было для всех. Итак, Валерий Максюта отправляется домой. В Африку.

Встречаю первого ганца и совершаю с ним познавательную экскурсию по карте всемирно знаменитых напитков.

Наконец, пассажирам, летящим рейсом на Кейптаун предложили собраться у такого-то стенда. Я разглядывал «команду» с любопытством. Больше половины – негры. Красиво, но своеобразно одетые негритянки, бывалого вида белые… И я среди них, напустив на себя вид, будто летаю над материками по крайней мере по несколько раз в год. Английский самолет «Britannia» показался мне менее комфортабельным, чем наш, и тесноватым. И здесь не все места были заняты. К моему большому огорчению, наступали сумерки, и за иллюминатором ничего не было видно.

Перед каждым сиденьем в кармашке было по несколько рекламных буклетов об авиакомпании и самолете. Был там и список напитков, предлагающихся пассажирам, который меня сильно взволновал. Такое раньше я встречал только в книгах. Стюардессы сразу же двинулись по проходам с тележками, нагруженными напитками. Я лихорадочно соображал, платно или бесплатно. Опять вчитывался в текст на обороте билета – непонятно! А спросить у стюардесс было как-то неловко.

Я наблюдал, как принимали напитки другие и, по некоторым признакам сделал вывод: бесплатно. Когда дошли до меня, я выбрал знаменитую кока-колу – символ захватывающего космополитизма. На первый вкус она показалась мне какой-то аптечной микстурой, но я убедил себя, что просто еще не привык, не зря же ее пьет весь несоциалистический мир! Выпил, сижу, жду. Ничего не происходит.

По проходу покатили тележку с “жесткими” напитками, и я не устоял, взяв коктейль “сухой мартини”. А кто бы мог устоять в подобной ситуации после стольких лет чтения англоязычной литературы, где все бизнесмены, сыщики, разведчики и авантюристы только и знают, что пьют “сухой мартини”? Крепость напитка ошеломила меня. К такому я не привык, но, как и в случае с кока-колой, убедил себя в необходимости его “освоить”. По мере «освоения» я ощущал, как голову заполняет приятная легкость, а сердце – отвага. И когда мне принесли счёт, я встретил ситуацию совершенно хладнокровно.

Тем временем самолет пошел на посадку во Франкфурте-на-Майне. Нам разрешили выйти и размяться прямо на летном поле метрах в 50 от машины, пока шла дозаправка. Прибыли и новые пассажиры. Когда я вернулся на свое место, кресло рядом было занято строго одетым негром лет сорока пяти.

– Не возражаете? – спросил он вежливо.
– Конечно, нет.

И вот мы снова в воздухе. Обменялись с соседом краткой информацией. Он – ганский дипломатический работник, служит в Канаде. В Германии был по делу, теперь летит домой в краткий отпуск. Когда дипломат узнал, кто я, сказал: “Рад видеть такого человека!” Я почувствовал некоторую неловкость: аванс был слишком велик, но опять же, – я еще к чему-то не привык, а дипломаты должны знать, где, кому и что говорить. Мимо нас вновь катили тележку, усавленную бутылками с заманчивыми этикетками. Дипломат предложил:
– Выпьем? – и кивнул в сторону тележки.
– Я уже выпил, – туманно ответил я.

Он не стал докапываться до смысла моей фразы, взял со столика стакан, и тележка покатилась дальше. Я понял, что это хороший шанс узнать, как же обстоят дела с выпивкой на самолете.

– Я что-то не могу разобраться, входит ли выпивка в стоимость билета.
– В салоне «люкс», – он ткнул пальцем в переднюю часть самолета, – входит. А в нашем бизнес-классе – нет.
– Ну вот я и влип.
– А в чем дело?

Я рассказал, что произошло, как не устоял я перед соблазном попробовать знаменитый напиток, показал счет.

– Так это ерунда! Я за вас заплачу!
– Я буду очень благодарен. Дайте мне ваш телефон. Как только я получу деньги в Аккре, а это будет в первый же день, свяжусь с вами и привезу деньги туда, куда скажете.
– Да ни за что! Я угощаю!
– С чего это вдруг? – удивился я.
– Непонятно? Вы оставили семью, родителей, привычную жизнь и едете куда-то в Африку, а для вас это, наверное, край света, – чтобы нам помогать! Так разве я не помогу вам в этом маленьком затруднении?

Вот это да! Я не знал, что сказать, а он, не дожидаясь благодарственных излияний с моей стороны, достал карту напитков и сказал: Поехали! И мы очень хорошо прокатились по карте. В этом познавательном путешествии я основательно ознакомился практически со всеми напитками, о которых раньше только читал. Но мы знали меру, не глотали их залпом, делали перерывы, о чем-то друг другу рассказывали, только не помню, о чем. Запомнил, пожалуй, одну его фразу, которая мне понравилась, так как демонстрировала безбрежность возможностей английского языка: когда он узнал, сколько стоят в России сигареты, он сказал, что при таких ценах он “would smoke his head off” (откурил бы себе голову напрочь).

Продолжение следует