Памир!

День одиннадцатый. В 07:00 съездил забрать машину. Обязательная церемония, – позвали домой завтракать, пить чай и прочее – здесь гостеприимность и доброжелательность в крови. Но я мужественно отказался: старт на Памир назначен на 10:00. Когда вернулся в гостиницу, все были уже готовы. Плотный завтрак (шашлык из баранины, зеленый чай), трогаемся в путь. Заправился омской соляркой по 29 рублей и – в горы. Мне посоветовали ехать вначале через Куляб, так как по другой дороге – на Хорог – трасса в горах была еще размыта и пришлось бы кое-где ползти на лебедке. Это мне потом подтвердили дальнобойщики, такие уж тут коварные дороги, много селей весной. Выехали из Душанбе позже намеченного, в 12:00. Пять раз останавливавшие нас гаишники желали хорошей дороги, приглашали к себе в гости, интересовались, чем помочь. Кстати: меня (мы считали) в Душанбе останавливали 44 раза, из них 40 раз проверка документов заканчивалась приглашением в гости и пожеланиями счастливого пути.

Один раз заставили «подышать на права». Оставшиеся три случая были «за дело»: проезд на красный свет – пришлось заплатить одному прапорщику, правда, два сержанта, стоявшие рядом, говорили ему, что он не прав, выписывая штраф гостю. Останавливали за превышение (действительно было), но закончилось все традиционно: «чем помощь», ну и один раз якобы за тонировку. Кстати, тонировка в Таджикистане разрешена за 500 долларов, но у меня передние были разтонированы, поэтому последствий не было. 80% гаишников документы даже не смотрели, просто здоровались и спрашивали «как вам нравится в Таджикистане?», желали счастливой дороги. Тронулись в путь и вышли «на прямую», но что-то не тянет, – даже заволновался (по компьютеру температура дошла до 107, правда стрелка в приборной доске все стоит на середине) и тут только обнаружил, что это якобы прямая и ровная дорога имеет перепад с 800 до 2200 метров буквально в течении 3 км и без всяких серпантинов, – они уже потом появились. Сбавил обороты, выходя на 2 км до 2000 оборотов, включил принудительно вторую передачу и начал потихоньку приучать машину к горам. Печка, естественно, включена, кондиционер отключен.

В таком режиме практически и проехали по всему Памиру. Проскочили Куляб, купили там арбузов, дынь, муки, сахару, поужинали в приличном кафе. Потом на небольшом перевале пограничники, проверка документов и вот я уже в погранзоне. Дорога по реке Обихингоу через перевал Хабуработ пересекает поперек Гиссарскую долину, пересекает реку Вахш и поднимается на хребет Каратау. За очередным серпантином открылась очаровательная панорама бирюзовых заливов Нурекского водохранилища.

Про дорогу трудно писать, лучше выложить фото, чтобы понять всю прелесть этого места. Я еду слева, – мне пропасти не видно, – а мои только: ох, ах! Фотографируемся на каждом углу, горе, водопаде. За тысячелетия вода прорезала в скалах глубокие каньоны, обнажив сухожилия горообразующих пород.

Причудливые скалы, каменные «грибы», многометровые обрывы, различные оттенки красного, бурого, серого, зеленого – очень насыщенное необычными видами ущелье. Общепринятое название Памира – ”Крыша мира”, но более ранние источники называют его ещё и ”Подножием смерти”. Памир покоряет сразу: мощностью, суровостью, непохожестью на другие горные системы. Через несколько километров – Пяндж, по которому на многие километры тянется граница между Таджикистаном и Афганистаном. Первое время ощущается беспокойство от такого соседства, наверное, как следствие той долгой афганской войны.

Так и кажется, сейчас выйдет темный афганец с мешком героина на плечах. На самом деле, те афганцы, которых мы видели на другом берегу мутного Пянджа, узкого в этих местах, не более 40-60 метров, были наоборот в белых, широких одеждах и, на первый взгляд, весьма дружелюбны.

Совсем рядом – каменистая тропка на афганском берегу, маленькие поселения, расположенные, как правило, в устьях чистых, бурных горных речек. Время к вечеру. Нужно искать место для ночлега.

Дорога уходит в узкое, глубокое ущелье. Редкие встречные камазисты говорят, что тут есть гостиница при столовой, – решаем до нее добраться. Я потом сожалел о принятом решении, потому как в ночи получился первый экстрим – в свете фар пришлось переезжать последствия селей, которые были весной под Кулябом, где погибло около тысячи человек. К сожалению, эти размывы, ручьи и реки мы не смогли сфотографировать. Справа в свете фар то поломанный «Камаз» с пробитым радиатором, то таксисты что-то чинят. Я, конечно, останавливаюсь, предлагаю помощь, спрашиваю про дорогу.

Все показывают, рассказывают, и почему-то не страшно, а ведь в 50-100 м. – афганская граница. Так, в ноч,и в 24:00 подъезжаем к столовой и – первый шок у моих девчонок (я-то привыкший) от местной гостиницы по 25 рублей за ночь .Это лежащие матрасы с бельем на полу в комнате 2 на 3 метра (кстати, выспался на них я отлично, правда пару каких-то ползущих по телу насекомых пришлось безжалостно прикончить). Девчонки и внук легли спать в спальниках в машине, а я барствовал на трех матрасах. Дневной пробег: 240 км.

День двенадцатый. Яркое, солнечное, шикарное утро. Я привык просыпаться рано и уже с 6 утра на ногах. Вот и наконец-то настоящий утренний Пяндж. Вода красная от селей, но ближе к афганскому берегу – светлая. Иногда с афганского берега перекрикиваются родня по поводу «А не отдашь ли мне в жены свою дочку» – мирная такая приграничная жизнь. Да и мы тоже потом постоянно махали афганцам на том берегу и нам тоже махали в ответ.
фото 11 ч 4 афганский берег. Несколько раз видели и людей с автоматами на той стороне, да и по таджикскому берегу постоянно идут наряды пограничников.

В таком сопровождении наездили почти 1000 км, привыкли потом, но все время поражались видами на селения, школы без окон в Афганистане, мужчинами, везущими жен в парандже на осликах и прочими удивительными для европейца вещами.

Проснулся внук и первым делом, увидев реку, сказал: «Дед, надо рыбачить». Я сказал что-то типа «Какая тут рыба», но подошедший местный таджик показал сой улов – «Маринка» под 500-600 грамм. Сомнений больше не было. Размотали спиннинги, таджик набрал червей и тоже закинул свою донку. Проснулись мои девчонки, подошли. Рыбалку назвать удачной для нас было трудно, но для рыбы она была удачной: обитатели реки слопали всех червей, но ни одной рыбы мы не поймали. Правда, рыбу мы все же получили, но от таджика, путем обмена на крючки. В одном из кишлаков ее нам пожарили на завтрак, – какая же она была вкусная!

Надо заметить, что рыбачить было, что называется, стрёмно, – местные предупредили, что рядом с рекой много змей (гадюки, кобры и всякая другая гадость), и мои ходили очень осторожно, да я и сам тоже побаивался. После рыбалки позавтракали с местными памирскими таксистами. Все подходят, спрашивают «откуда, куда», желают хорошего пути. Я повесил на багажник российский флаг и мальчишки, увидев его, стали кричать вместо «Хелло» «Привет», да и улыбки на лицах стали появляться сразу.

Мы продолжаем свой путь вверх по Пянджу. По обоим сторонам узкого и глубокого ущелья перекрывают горизонт бурые и серые, кряжистые и жилистые бока могучих, безлесых хребтов. Временами со скал, узким коридором окружающих реку, прямо на дорогу срываются водопады, слегка умывая пропылившиеся автомобили. Эдакая бесплатная автомойка! Температура поднимается, и в уже привычные +32С въезжаем в кишлак Калайхум – форпост Горно-Бадахшанской автономии. Сразу поразила гостиница с… 7 звездами в центре кишлака. Везде стоит милиция, но нас не останавливают. По московской привычке сразу понял: едет кто-то из начальства. Оказался прав, – премьер-министр приехал открывать школу в соседнем кишлаке. Так даже там, только он зашел в здание школы, гаишники махнули мне – давай проезжай (не пустив местных), пожелали хорошей дороги. Уважают они туристов, рискнувших поехать в горы. Совет всем – приклеивайте наклейки, чтобы меньше вопросов задавали, да и элемент безопасности в этом есть, – как бы официальная экспедиция. У меня маршрут сбоку был приклеен по борту, так некоторые в городах местные обижались, – а чего на карте нашего города нет? Часто задают в Таджикистане вопрос о Москве, поскольку многие таджики там работали в разное послеперестроечное время и знают столицу России так же хорошо, как и свои родные горы.

На выезде первый раз заправляемся на «канистровой» заправке, предусмотрительно заливая в баки улучшающие присадки. Окружили нас ребятишки, я им дарю старые журналы про полный привод, они пытаются говорить на смеси англо-русских слов. Памирцы не похожи на таджиков, много голубоглазых, темно-русых, рыжих. Смеются — мол советская армия долго тут базировалась! Долина Пянджа до конца ещё не разминирована, о чем предупреждают желтые плакаты. Много сгоревшей техники еще с афганской войны. Обезвреживанием смертоносных зарядов занимаются международные организации.

Пяндж переводится, как «пять», по одной из версий потому, что основных, крупных притоков, у него именно пять. Я хотел посетить ледник Федченко, но местные посоветовали «в одну машину» не ездить – если что случится, то живы-то будем, но выбираться оттуда долго. А снега и небольших ледников мы достаточно увидим по дороге. Двигаемся вдоль Пянджа, любуемся, фотографируемся, едим арбузы и дыни.

В день по Памиру можно проехать не более 200-250 км. Тут, на местных дорогах, понимаешь, как важна хорошая крепкая резина, защита рулевых и коробки, клиренс повыше, дополнительные баки с запасом солярки, все это здесь обязательно нужно!. Готовиться к автопутешествию на Памир надо очень тщательно. У меня за всю поездку (не считая замены прокладки), неприятностей никаких не было, за исключением того, что штекер инвертора вылетел, как потом выяснилось (вначале я думал что он сгорел), от тряски и мы не могли варить кофе по утрам, пришлось пользоваться газовой плитой. К вечеру добираемся до гостиницы.

По желанию Ага-Хана (это их духовный лидер – миллиардер, живущий во Франции и Щвйцарии, на Памире действует программа по «огостиничиванию» каждого кишлака, чтобы в каждом (!) селении на расстоянии 30-40 км друг от друга и в лучших домах у памирцев были постоялые дворы для туристов, где бы путешественники за 100-200 рублей могли бы переночевать.

Продолжение следует